Капитан Филибер - Страница 119

119

Чего это я хана Хивинского вспомнил? Не из-за последней ли докладной нашего Espia Mayor? Расстарался Принц…

– А еще вы, Сергей Леонидович, не по форме одеты. Во-первых, фиговый пример личному составу подаете. Во-вторых, папаха больно приметная, целиться легко. Хоть из пушки стреляй. Ухлопают!

…У станции Шаблиевка, 12 июня, ровно через месяц. По папахе и станут лупить – из всех орудий красного бронепоезда. Знают!

Щелчок. Кнут-плеть полосует ни в чем не повинную скамью. Папаха с глухим шумом падает на пол.

– Да чтоб вас, Кайгородов!..

Повернулся на каблуках. Кнут – к папахе. Шагнул прямо ко мне, дохнул табаком в лицо.

– Что живы, рад. Как там Оленька? Не сильно кашляет?

* * *

– …Вы нахамили, я нахамил. Обменялись. Чудно-с! Вы, кажется, преподаватель, как и я? Дожили… коллега, озверели, шерстью обросли! Скоро копыта прорежутся, сапоги не нужны будут. Как тяжело, Кайгородов, если бы вы знали! Бредовая ситуация: все идут не в ногу, один я пытаюсь в ногу, толку лишь мало. Я вам уже говорил: местечковые ополчения не победят, не спасут Россию, нужна армия, армия, армия! Вы с вашим Чернецовым не послушались, спрятались в степи, а нас расстреливали прямой наводкой у Екатеринодара. Только не говорите о своих подвигах, партизанить можно двести лет, пользы все равно ни на грош. А вместе мы бы взяли город, Кубань была бы уже наша… Что теперь говорить, Кайгородов! Да, проиграли. Я бы мог вам сейчас мемуар на ста страницах выдать, лекцию четырехчасовую прочесть на тему: «Генерал Марков не виноват, или Идиотские приказы». Неправда, виноват, это мертвые сраму не имут. Лавр Георгиевич, Антон Иванович, вечная им память! Да, виноват во всем Марков, во веки веков, аминь! Но если я виноват, то позвольте уж нести ответственность до конца. Добровольческая армия останется единственной Русской армией – настоящей, а не «посполитым рушением» с генералами из бывших… земгусаров. Да, нас мало, о нас забыли… Ничего! Наша работа – только начало обновления Родины. Кубанский поход – первый маленький эпизод. Но верьте, Россия будет великой и сильной, будет как огромное, греющее и животворящее всех солнце! Нам надо хотеть Ее, дерзать и бороться… Дьявол! Из-за вас я скоро стихами заговорю!.. А вы, Кайгородов!..

– А я приехал предложить вам Кубань. Всю целиком. Не откажетесь, Сергей Леонидович?

* * *

Аэроплан, британский «Сопвич-Бульдог», помахал крыльями и резво пошел на посадку. Сидящего позади пилота Принца я уже успел заметить. Не утерпел, бывший вице-чемпион, лично явился! Интересно, что за спешка? И самолетик – откуда? В Донском отряде все больше «французы»…

Сейчас узнаем!

Правильно, что прилетел! Пусть поглядят господа «добровольцы», позавидуют чуток. Они все больше «штыком и гранатой», как матрос Железняк, а Михаил Алаярович в Новочеркасске трактора «Буллок-Ломбард» броней обшивает. Дроздовский тоже загорелся, обещает через месяц мотоциклетный батальон создать. У большевиков преимущество в людях, естеством берут. Они нас естеством, мы их… Двадцатый век, господа. Death and destruction! А вы, поручик, Голицын, седлайте себе коня!

Марков… Все, что мог, я сделал. Теперь уж, как выйдет… Аминь!

Ну, что скажешь, Аллен Даллес?

– Ваше превосходительство! Согласно полученному приказанию мощным толчком бросил тело вверх, развернулся винтом в полете на 180 градусов… Николай Федорович! Есть! Станция Несветай…

Несветай? Знакомое что-то. Очень даже знакомое. Интересно, Кибальчиш еще помнит мои трехдюймовки?

– Фигурант будет там завтра. Надо лететь. А я… А я ваш мотоцикл пока отгоню. Покатаюсь!..

Я покосился на «англичанина». Лететь? На этом?! Я и на «Туполевых» летал без всякого удовольствия, не говоря о всяких там «Антоновых». А уж на швейной машинке…

– Боитесь? – спросил летчик.

– Очень – честно признался я.

Лабораторный журнал № 4

27 марта.

Запись девятнадцатая.

Что называется, не поминай. Тайны так и роятся. Совершенно случайно наткнулся на дискуссию по поводу все того же Корнилова. На этот раз спорили не о жизни, а о смерти. Всем известно, что могилу генерала от инфантерии, находившуюся на территории немецкой колонии Гначбау, разорили красные, уничтожившие ненавистные останки. Известно, во всех книгах прописано… Между тем сохранились фотографии февраля 1919 года, на которых глава французской миссии Фуке возлагает венок на могилу «белого» вождя. По данным генерала фон Лампе красные по ошибке разрыли захоронение капитана Леонова. Так же считал проводивший свое расследование начальник уголовной полиции Екатеринодара Колпахчев.

Под Екатеринодаром никогда не было колонии Гначбау. Можно еще вспомнить о священной реликвии – щепке от корниловского гроба, найденной в разрытой могиле. Однако генерала похоронили в цинке…

Еще один секрет «той единственной». Не самый главный, конечно.

Евгений Винокуров – очень неровный поэт. Но часто в самых непричесанных строчках сквозит такое, что трудно забыть. Возможно, дело не в самих стихах, а в моем собственном настроении, но все же…

Когда не раскрывается парашют
Дёргаешь ты за кольцо запасное
И не раскрывается парашют,
А там, под тобою, безбрежье лесное —
И ясно уже, что тебя не спасут,
И не за что больше уже зацепится,
И нечего встретить уже на пути, —
Раскрой свои руки спокойно, как птица,
И, обхвативши просторы, лети.
И некуда пятится, некогда спятить,
И выход один только, самый простой:
Стать в жизни впервые спокойным и падать
В обнимку с всемирною пустотой.

Сразу вспоминаются размышления Первого о нераскрывшемся парашюте. Да, гарантий нам никто не дает.

119