Капитан Филибер - Страница 84

При боках пистолеты двойные;
Кивер с белым пером,
Грудь горит серебром,
Закаленная сабля булатна…

* * *

– Ваше высокоблагородие! Разрешите обратиться к…

– Ох, сотник фон Приц! Что это вы к ночи устав вспомнили? Николай Федорович, между прочим, старший по должности.

– А вы, Александр Васильевич – по производству, к тому же мы находимся в вашем хозяйстве… Нет, нет, коньяк не буду, спасибо. Если это тот, которым нас снабжает генерал Богаевский…

– Ну и кадр ты вырастил, Николай Федорович! «Шустов» не по душе!.. Посидите, Сережа, с нами. Хреново оно как-то. Вроде и с людьми воюем… А выходит, и не с людьми. Выпейте, Сережа, выпейте, вы весь зеленый. Такое расследовать, каждый день видеть. Господи!..

– Чуть-чуть, да… Спасибо… Александр Васильевич, я и сам бы за милую душу напился, хоть самогоном, хоть по-пролетарски – денатурой. Сейчас не могу. Нужно ехать в штаб, к Чернецову. Есть новости.

– Юнкер Принц! Если вы по чьему-то недосмотру стали сотником, это не значит, что вам поручено отдавать приказы начальствующему составу… Сергей, да какие новости? Хотите я вам их сам сообщу? На севере восстала еще пара станиц, объявился какой-нибудь Мамантов или Фицхалауров, собрал две сотни казаков, назвал все это безобразие дивизией…

– Мамантов, угадали. Полковник Мамантов Константин Константинович, 2-й Донской округ, штаб в Нижне-Чирской. Николай Федорович, зачем вам только разведка, не понимаю? Но эту новость вы еще не знаете. Плохую новость. Очень плохую.

– Стойте! Сегодня… Первое апреля по Юлианскому, нет, уже второе… Плохая новость… Кажется, знаю, Сергей. Знаю… Черт, думал обойдется, утрясется как-то! Река Времен в своем стремленьи… Никуда она, выходит, не повернула… 31 марта под Екатеринодаром убит Корнилов.

– Николай Федорович, ты не пугай! Откуда ты… Сотник, неужели… Неужели правда?! Корнилов…

– Правда. Убит 1 апреля во время боев в городе, почти в самом центре. Пулеметная очередь в упор. После того, как погибли Неженцев и Деникин, Лавр Георгиевич лично возглавил штурм. Центр взяли, Автономов уже приказал отступить, начал эвакуацию, его заместителя Сорокина ранили, но тут… Тело вынести не удалось, погибли все, кто был рядом. Марков принял командование и начал отход. Что там сейчас, еще не знаю. Шансов почти нет, у Автономова впятеро больше войск… Не хотелось бы говорить, но… Николай Федорович! Александр Васильевич! Добровольческая армия… погибла.

– Добровольческая… армия… погибла… «Река времен в своем стремленьи уносит все дела людей и топит в пропасти забвения народы, царства и царей. А если что и остается чрез звуки лиры и трубы, то вечности жерлом пожрется и общей не уйдет судьбы…» Река времен в своем стремленьи… Река времен… Четвертые сутки пылает станица…

* * *

Он увидел – почувствовал – как вздрогнул Мир, как замерли песчинки-души, прервав свой извечный танец. Неслышно рухнул тяжелый занавес, скрывая Грядущее, зачеркивая то, что еще оставалось в памяти: имена, события, цифры. Всё, чем так гордился он, вызывая Мир на поединок. «Катись себе из Прошлого в Будущее – а я рядом буду!» Знакомый мертвый солдатик дернулся, скривился, провел грязными пальцами по черной дыре в шинели… Он тоже все помнил, все видел, все понимал. Изменившаяся Вселенная представала во всей своей неприглядности, незнакомая, чужая, неуютная. Его там не ждали, и он сам не знал, что ждет за ближайшим поворотом. Мир, который вновь заставили измениться, лишь снисходительно улыбался. Каждый шаг уводил все дальше и дальше, от неизвестного к неизвестному, от неведомого к неведомому. Возомнившая о себе бабочка летела на мертвый блуждающий огонь…

* * *

– По Прошлому ходила большая Гамадрила, она, она прыгучая была… Сергей, садитесь. И шлем наденьте, он прямо на сидении.

– Николай Федорович, извините, но вы с Голубинцевым все-таки перебрали. Сейчас ночь, не видно ничего, я лучше сам вас отвезу… Ну, господин полковник, ваше высокоблагородие!.. Как мне еще сказать, чтобы вы послушали? Я этот мотоцикл лично два раза разбирал, могу экзамен сдать! Трехскоростная коробка передач, включение первой скорости осуществляется движением рычага вперед, нейтральная скорость, промежуточная – между первой и второй… Ну, хоть не гоните, как в прошлый раз!..

По Прошлому ходила большая Гамадрила… А чего Гамадриле в Прошлом надо? Понятно, принцессу в койку, золотишка пару эшелонов, алмазов с полпуда, генеральские погоны, а лучше – маршальские. Морду кому-то набить, само собой. И власти, власти, власти!..

Поехали-и-и-и!

«Четвертые сутки пылает станица, потеет дождями донская весна…» Как спорили, бог мой, как спорили! Звездинский сочинил, не Звездинский, эмигранты, не эмигранты… «Четвертые сутки…» Кто бы ни сочинил, когда бы ни сочинил, на Дону его не было, это уж точно! «Раздайте бокалы, поручик Голицын…» Какие бокалы, какой Голицын? Я до сих пор погоны не надел, и половина наших без погон, повстанцы в Верхних округах иначе как «товарищами» друг друга не величают, «кадет» – почти ругательство, кое-кто под красным флагом воюет, вроде моей 2-й роты… «Корнет Оболенский, налейте вина…» Достали бы они вина в Сальских степях! Пару цистерн спирта мы все-таки вывезли, стоят в дальнем зимовнике под юнкерским караулом, два раза ночные приступы отбивали. Давиться Голицыну с Оболенским самогоном, даже не сахарным – картофельным. Давиться, правда, некому – ни Голицыных, ни Оболенских, сплошная «казара» и пара тысяч недобитых «интелей» из больших городов, Митрофан Богаевский, умница, приказал их всех – всех нас! – донцами считать, потому как не чужак тот, кто за Дон кровь проливает. Название уже есть – «февральские казаки», вроде особого куриня камикадзе-смертников. Февральские волки…